(не) женская война
Эсре было 25 лет. Мы познакомились с ней случайно через социальную сеть и быстро подружились. Она была добрая и всегда очень внимательная к любому изменению моего настроения.
Она умела чувствовать на расстоянии. Жаль, что предчувствие касалось только человеческих эмоций, а не израильских ракет.
И в среду вечером Эсры не стало.
Я мало знаю подробностей о том, как умерла моя подруга. Всё, что у меня есть, короткое сообщение от её старшего брата: «She didn’t suffer I guess. It was bomb or something like this I am not sure. Pray for my little girl» (Я думаю, она не страдала. Это была бомба или что-то вроде того, я не уверен. Молись за мою сестрёнку).
У меня было предчувствие — что-то не так. Эсра обычно писала мне сообщение раз в два-три дня. В Газе перебои с электричеством, а потому не всегда удавалось банально зарядить телефон. Но когда подруга не отвечала мне в течение четырёх дней, я начала волноваться...
Осознание собственной беспомощности — вот что в такой ситуации сводит с ума. Что я могу сделать? Как я могу помочь ей и сотням тысяч таких же, как Эсра? Убеждать себя в силе слова и раз за разом натыкаться на стену ненависти к палестинцам? Наверное, это выход. Для кого-то.
Я помню, около недели назад мы поговорили с Эсрой по скайпу. Она с горящими глазами рассказывала мне о настоящем чуде — рождении девочки от мёртвой матери.
«Аллах дал ей жизнь! А нам дал знак, что впереди у нас жизнь! Это чудо, ты понимаешь!»
Моя подруга рассказывала о малышке, как о своей собственной дочери, отвечая на моё удивление, что это дочь всей Газы. Девочка умерла сразу после Эсры. Не потому, что она была слаба и не смогла выкарабкаться. А потому, что израильская ракета уничтожила электростанцию и в Секторе Газа окончательно пропало электричество.
Беспомощность. Чувство, о котором постоянно говорила Эсра, рассказывая мне об ужасных условиях, в которых приходится оказывать помощь раненным. Нет электричества, нет воды, нет лекарств. Люди оказывались фактически обречены на смерть, несмотря на то, что им удалось выжить под обстрелами с воздуха, моря, земли.
Но Эсра никогда не плакала. По крайней мере, я никогда не слышала её хотя бы немого поникшей или отчаявшейся. Она каждый раз повторяла мне «альхамдулиллах, только Всевышний знает, что лучше для нас». Комментаторы моего фейсбука наверняка назвали бы её религиозной фанатичкой. Я же прошу Аллаха о милости и прощении для моей подруги.
А ещё, она часто ругала меня, что я много пишу по-русски, и переводчик выдаёт ей какую-то ерунду. А значит, она не может понять, что же происходит в мире, где на голову не сыплются бомбы. Она очень хотела посмотреть мир и часто шутила, что Палестина в сотни раз меньше Беларуси, но о ней знает вся планета «и даже наверное на Марсе слыхали, какие палестинцы злые террористы». А про Беларусь она впервые услышала от меня. «Ты знаешь, как долго мне пришлось мучиться с гуглом, чтобы найти твою страну? Тем более с местным интернетом! Постыдилась бы» — шутя, говорила она.
Эсра любила шутить. Даже когда речь шла о войне. Иногда шутки мне казались немного грубыми и циничными, я искренне удивлялась и даже возмущалась. На что Эсра отвечала мне очередным приглашением провести несколько недель в её шкуре и стать наконец оптимисткой.
Она верила в Бога и стремилась быть ближе к Нему во всём. А потому я искренне молюсь, чтобы желание её исполнилось. И раз за разом перебираю один из наших последних разговоров:
«Все говорят, что убитые палестинцы стали шахидами иншаАллах и попадут в Рай. Я не сомневаюсь в этом и прошу Всевышнего о милости для всех нас. Как ты думаешь, меня это тоже будет касаться? Я боюсь умирать, потому что это, наверное, больно».
И мне очень хочется верить, что Эсра не страдала.
Вместо эпилога
Из более 1300 погибших, по последним данным, палестинцев 249 — дети и ещё 135 женщины. Для кого-то это просто цифры в отчётах. Для меня же каждая из этих 135 стала такой же родной, как и Эсра. Была.
Райана Ольга Черных,
Musulmanka.ru